Аль-Рахби утверждает, что родина определяется как противоположность изгнанию, и, следовательно, становится яснее, когда на нее смотрят издалека. Изгнание, по его мнению, становится свободным методом переоткрытия «первого места» и жизненно важным пространством для проверки индивидуальной идентичности в новой среде, вдали от ее первоначальных источников и элементов формирования.
Автор признается, что Оман является постоянным «наваждением» в его творчестве, но еще не получил должного воплощения в текстах, соответствующих строгим требованиям местной идентичности. Он описывает это как нечто, что «сияет и угасает» сквозь слои языка, поскольку трудно найти «тему внутри темы» под давлением политических и социальных условий. Это самокритика, в которой Аль-Рахби задается вопросом, почему его «прожитая родина» не пронизывает его письма, оставаясь лишь фоновым мотивом, через который он переходит к другим темам, удаляющимся или приближающимся к Оману, или даже указывающим на «воображаемые родины».
Он поднимает острые вопросы, например, может ли он писать о Палестине, не ответив сначала на вопрос «Где находится Оман?». Аль-Рахби признается в «сбое координат» своего голоса при выражении общих арабских проблем, что вызвано неясностью его собственного пространственного положения. Он также отмечает, что само письмо искушает его к намеренному игнорированию его географического положения на карте, что позволяет ему полностью отождествлять себя с этими проблемами без ограничений местного местоположения. Однако он противопоставляет это своей реалистичной уверенности в невозможности существования общенациональной, абсолютной панарабской позиции, пересекающей границы и контрольно-пропускные пункты, поскольку это является лишь мифологической позицией в политической реальности, сосредоточенной на превосходстве и конфликте субнациональных идентичностей.
В заключение Салем Аль-Рахби подчеркивает, что изгнание является необходимой точкой зрения для ответа на вопрос «что такое родина» вне контроля самой родины. Он мечтает писать об Омане извне, подобно тому, как человек мечтает выйти из своего образа, чтобы рассмотреть его со стороны. Это эссе не только является глубоким самоанализом оманского писателя, но и приглашает к широкой дискуссии среди оманских творцов и читателей о том, как запечатлеть ускользающую суть их родины в литературе.
Контекст для туристов и экспатов
Эссе Салема Аль-Рахби, хотя и является глубоко философским и литературным произведением, предлагает уникальную перспективу для русскоязычных туристов и экспатов, проживающих в Омане. Оно позволяет заглянуть в интеллектуальную жизнь страны и понять, как оманские мыслители осмысливают свою идентичность и место в мире.
Для туристов это эссе может стать ключом к более глубокому пониманию оманской культуры, выходя за рамки поверхностного знакомства с достопримечательностями. Оно демонстрирует, что Оман — это не только красивые пейзажи и древние традиции, но и живое, развивающееся общество с богатой интеллектуальной жизнью, где поднимаются универсальные вопросы о принадлежности и самоопределении. Понимание этих внутренних дискуссий может обогатить опыт путешествия, позволяя воспринимать Оман не просто как туристическое направление, а как страну с глубокой культурной и интеллектуальной историей.
Для экспатов, живущих и работающих в Омане, размышления Аль-Рахби могут быть особенно актуальны. Многие экспаты сами находятся в своего рода «изгнании» или «перемещении», живя вдали от своей родины. Эссе может помочь им лучше понять внутренний мир оманцев, их отношение к своей земле и культуре, а также сложности, с которыми сталкиваются местные интеллектуалы, пытаясь выразить свою идентичность в глобализированном мире. Это может способствовать более глубокой интеграции и взаимопониманию между различными культурными группами в Омане.
В конечном итоге, произведение Аль-Рахби подчеркивает, что вопросы идентичности, родины и места в мире универсальны. Оно приглашает каждого, кто находится в Омане — будь то временно или постоянно — задуматься о своем собственном отношении к месту, где они находятся, и к своей собственной родине, обогащая тем самым их личный опыт пребывания в Султанате.